Отрок. Женское оружие - Страница 67

— А тебе обязательно надо, чтобы со страстями, с криками, со слезами, а еще лучше, чтобы с рукоприкладством?

— Не-ет, зачем с рукоприкладством?

— А как же? Витязь прекрасный Зло поверг, а тебя на руки поднял, перед собой на коня усадил и повез куда-то туда, где все будет сказочно и чудесно.

— Ну-у-у… когда ты так говоришь… — Анька залилась румянцем, и даже дураку стало бы понятно: именно такую картину она себе в мечтах и представляла.

— В твои годы, Анюта, это каждая девица воображает. — Арина вздохнула и вдруг поймала себя на том, что говорит совершенно старушечьим тоном, копируя свою наставницу.

«Вот тебе и „стариковские глаза“… У меня-то сейчас какие? Опять бабку вспомнила… Ну да мне она то же самое говаривала».

— Только вот что я тебе скажу, — усмехнулась она, глядя на насупившуюся сразу Аньку, — мечты эти сладкие, конечно, но сама подумай: а что потом будет? Ну в сказке, после того как этот самый витязь тебя куда-то привезет. Ведь не вечно ты в его объятиях на коне сидеть будешь?

Анька смущенно фыркнула и закусила губу.

— Ну… ну наверное замуж возьмет, — подумав, нерешительно сообщила она.

— Угу, наверное. — Аринка оценивающе оглядела Аньку с ног до головы. — Замуж возьмет, привезет в свой терем и скажет: иди-ка, голуба, обед сготовь да в избе приберись… Чего скривилась-то? Неинтересно сразу стало?

— Ну так то сказка… — обиженно протянула Анька. — В сказках так никогда не бывает…

— То-то и оно, что не бывает! — кивнула Аринка. — И в жизни, как в сказке, не бывает. Витязь-то твой, он живой должен быть. А живой витязь и есть-пить захочет, и нрав у него всякий может оказаться. Он же не чурбан деревянный. И не хмурься ты, не разбиваю я тебе мечту. Просто мечтать надо правильно. Тогда и мечта сбудется, а то так и останется… пустой сказкой.

— Так какая же это мечта, если как в жизни? — разочарованно протянула Анька. — Мечта она… такая… там все само получается…

— Вот именно, что само получается! — улыбнулась Аринка. — Но и в жизни ведь тоже получиться может, но только не само. В мечтах твоих, да и других девиц тоже, сами вы ничего не делаете, а просто ждете чего-то прекрасного. Делают же все другие — тот же витязь, к примеру. Выходит, что не хозяйками своей жизни вы мечтаете стать, а игрушками в чужих руках и плачетесь потом, что не выходит так, как мечталось. А витязь… Ну так живого витязя-то полюбить и его любви добиться интересней, чем истукана безликого, — усмехнулась она. — Если хочешь, чтобы все действительно волшебно и прекрасно было — пусть даже и не все, так хоть что-то, то это самой надо ДЕЛАТЬ! Именно делать, и начинать с малого: учиться людей других видеть и понимать, и себя переделать так, чтобы тот витязь в тебе боярышню узрел, а не девку бестолковую, и чтобы ему с тобой было хорошо не только… верхом на коне прокатиться. Так что давай-давай… Спина, голова, дыхание… И пошли, чего мы тут стоим?

— Ну-у-у-у, это и матушка все время твердит… ну про то, что спину там держать и выступать чинно, — разочарованно протянула девчонка и вздохнула с сожалением. — Я-то думала, ты еще чему научить можешь…

— Могу и еще кое-чему, — усмехнулась в ответ Аринка, — не сразу только, а когда это усвоишь. А вот чему… — Она огляделась вокруг. — Ну вот, смотри — видишь, двое стоят?

Анька послушно повернулась в указанную сторону и открыла было рот:

— А-а, это…

— Нет, не говори ничего. Я их в первый раз вижу, но кое-что про них уже знаю и тебе рассказать могу.

«Ну держись, девонька, будет тебе сейчас „чудо“!»

— Двое мужей, один начальствующий, второй — ему подчиняется. Мастер и подмастерье, наверное. Мастер хочет уйти… но ему не нравится то, что он услышал. Он не верит подмастерью, и правильно делает: тот ему врет… или не говорит всей правды. Ну вот — слышишь, он уже и ругаться начал. Сейчас и по шее ему даст. А чего это ты рот-то раскрыла, а? Куда опять боярышню дела?

Скептически хмыкнувшая при первых словах Анька и в самом деле стояла, приоткрыв рот, и смотрела на Аринку с изумлением.

— Ой… это… что это, ворожба такая, да? — с некоторой опаской спросила она.

— Раз непонятно, так сразу и ворожба? — покачала головой Аринка. — Да нет тут ее, знание это. Не все про него слышали, не всем оно дается, но нет в этом умении ни ворожбы никакой, ни колдовства. Просто внимательно на людей смотреть надо, да знать, на что при этом внимание обращать и какие знаки как толковать можно.

— А-а… как это ты сейчас… ну… все про мастера Нила и Швырка поняла?

— То, что это мастер с подмастерьем, которые вашу крепость строят, и без всяких знаков понятно: у одного в руках рейка мерная, а второй пальцем в сторону нового сруба тычет. Один старше, второй молодой совсем. У мастера, видишь, руки за спиной; это поза начального человека, он в себе уверен — на носках покачивается, голову набок склонил — слушает, что ему подмастерье говорит.

— Ой, а о чем они разговаривают, ты можешь отсюда узнать? — загорелась Анька.

— Нет, точно не скажу, но вот то, что разговор мастеру… как, говоришь, его зовут? Нил? Так вот, мастеру Нилу разговор неинтересен. Он шел куда-то, подмастерье его по пути перехватил, мастер-то хоть и остановился, слушает, что ему говорят, но к Швырку так и не повернулся — носки сапог у него в другую сторону направлены. А когда подмастерье говорить стал, мастер Нил сначала подумал немного — подбородок он потирал, а голову немного опустил и смотрел исподлобья — не нравилось ему то, что услышал. Ну и еще кое-что, мелочи всякие.