Отрок. Женское оружие - Страница 66

— Да что тут рассказывать! — скривилась Анька. — Да и показывать особо нечего пока — стройка, бревна набросаны да песок с глиной везде насыпаны. Развел Сучок тут грязюку! Как дождь прольет, так ног не вывезешь!

— Сучок?

— Ну да, — ухмыльнулась Анька. — Закуп он… вся артель плотников — закупы, а он у них старшина. Они эту избу себе построили, да их матушка выгнала, велела тут перестроить да нас поселила… у них внизу мастерская осталась, но и оттуда к зиме она их выставить хочет — я слышала, она Миньке говорила…

— Погоди! — оборвала ее Аринка. — Забыла? Всего ничего — только обед прошел, а ты уже и забыла?

— Что? — испуганно захлопала глазами Анька.

— Где боярышня? Ну-ка — как женщина себя чувствует…

— …так она и выглядит, как выглядит, так и чувствует! — с готовностью подхватила ее провожатая, сразу принимая требуемый вид и старательно подражая при этом Аринке. — Так?

— Так, — кивнула та в ответ. — Только про себя привыкай теперь это говорить — незачем всем наши тайны-то слышать. А так хорошо, — одобрила она Анькино прилежание к ее немалой радости. — Только вот руками ты суетишься пока излишне, старайся их в покое держать. Пошли, но помни: это боярышня мне крепость показывает и про всех рассказывает. Вот и держись соответственно… Ну так что Сучок-то?

Анька, которая потихоньку входила в понравившуюся ей роль боярышни и хозяйки крепости, показывающей новому человеку свои владения, и идти сейчас старалась совсем иначе, чем обычно. Она внимательно смотрела на свою молодую наставницу и невольно копировала ее походку, да и говорить начала не привычной скороговоркой, глотая окончания слов, а вполне солидно и взвешенно.

Про Сучка и его буйный нрав Анька рассказывала, пока они спускались вниз по лестнице. Чувствовалось, что ей он не очень и интересен, тем не менее Аринка отметила — девчонка-то весьма наблюдательная: старшину плотницкой артели описала очень образно — так и представился лысый скандальный коротышка. И, судя по тому, что выходило из-под его рук — хотя бы та же девичья изба, — закуп этот дело свое знал хорошо.

— А как же твой брат с таким строптивцем управляется? — спросила Аринка, воспользовавшись паузой, чтобы оглядеться вокруг и решить, откуда начать прогулку по крепости.

— Ой да Минька! — Анька всплеснула руками и тут же, спохватившись, вернула их на место. — Он с кем хочешь управится! Он знаешь какой? Он… ну… он хоть и младше нас с Машкой, а иногда совсем как старик бывает. И добрый такой, вроде жалеет нас всех, даже матушку. Я один раз подслушала, как она сама Настене сказала, что он с ней, как с дочкой разговаривал. Говорят, — Анька настороженно оглянулась, словно опасаясь чужих ушей, — это Нинея, волхва Велесова в нем кого-то из пращуров пробудила, и тот из Миньки иногда стариковскими глазами глядит.

Голос Аньки дрогнул, было видно, что она не на шутку боялась того, о чем рассказывала.

«Ну вот, еще и волхва. То-то Илья юлил, когда про жизнь в крепости рассказывал. Ох и непросто у них тут. Ну ничего, я простого и не ожидала».

— Постой, ты же сказала, что он добрый?

— Конечно! Он же…

— Спина! Голова! Дыши ровнее! — напомнила Арина. Анька, принявшая было привычную расслабленную позу, мигом встрепенулась и выпрямилась. — Боярышня Анна степенно беседует, то есть говорит только то, что считает нужным сказать. И не более того!

— Ага… — Было очень заметно, что Анька с трудом удерживается от жестикуляции и от того, чтобы не сбиться на привычную скороговорку, стараясь угодить Арине. Похоже, внимательный и доброжелательный собеседник был для нее внове, и ей явно нравилось, что с ней разговаривают столь серьезно, даже украдкой глазами по сторонам шарила — видит ли кто, как степенно она водит по крепости приезжую. Ну и про разговор не забывала. — Он вообще-то ругается часто или насмешничает так, что лучше бы отругал, но не бьет отроков почти никогда! А девиц и вовсе ни разу за все время! Даже пальцем не прикоснулся! Мне Никола рассказывал, если кто-то из отроков затоскует или еще чего-то… ну бывает же такое… не знаю, как сказать…

— Понятно, понятно! — откликнулась Арина. — И что же Михаил?

— А он сядет с таким отроком где-то в уголке и разговаривает, но сам почти ничего не говорит, а только слушает. Долго так сидят, а отроку потом сразу легче становится. В общем, добрый он… — в голосе Аньки снова послышались слезы, — а меня не любит. Дурой набитой считает.

«Да, отрок не простой, совсем на мальчишку не похож. И не в том даже дело, что книжную науку постиг — про людей-то он как научился все понимать? Наставники мудрые попались? Кто? Поп ратнинский? Ну не он один, должно быть, поп такому не научит, пожалуй. Глаза стариковские, с матерью, как с дочкой… Та самая Велесова волхва? Неужто и впрямь память кого-то из пращуров пробудила? Ничего такого бабка не рассказывала, но мало ли… А Анютка-то все приметила про отроков и поняла — и правда умница».

— Опять про то, что ты боярышня, позабыла, — тем не менее насмешливо напомнила она Аньке, отвлекая девчонку от нахлынувшей жалости к себе. — Ничего, ничего, это не сразу дается, привыкнешь понемногу… Ну так что? Неужто Михайла за тебя бы в случае чего не заступился? Ну хоть вот даже и перед матушкой?

— Да ну его… Он бы и заступаться не стал — просто оборотил бы все в смех или вовсе в несуразицу какую. Так, что потом и вспоминать стыдно было бы.

— Но заступился бы?

— Да разве ж так заступаются? Так… вроде бы играючись, мимоходом.